Такой способ достижения внутренней тишины. Если войти в это состояние, то внутри абсолютная тишина.

Сила потребности измеряется величиной страха перед этой потребностью.

Может, про деньги поговорить? Кнопка такая серьезная…

Одна из самых сложных проблем… не самая сложная, но из сложных, она, как говорится, уходит своими корнями в трудное коммунистическое прошлое.

Многим очень трудно, потому что они еще никогда не были богатыми. Некоторым трудно, потому что они еще никогда не были по-настоящему бедными. Ну что такое – быть по-настоящему бедным?

Вот я одно время жил в Москве, у друзей, ну даже не у друзей, а, в общем, по линии этих, как они назывались, – диссидентов, меня пристроили. Денег у меня не было, на работу меня не брали – у меня был «волчий билет». В конце дня я сознательно оставлял пять копеек, чтобы хватило на метро, и утром приезжал в ВТО – Всероссийское театральное общество, – и слонялся там целый день, и кто-нибудь обязательно давал мне рубль. Там женщин много работает сердобольных… Так я и жил пару месяцев. Еще были разные ситуации…

Многие из вас знают меня совсем недавно. Я был бедным. Был богатым, ну не то чтобы очень богатым, таким я не был, к сожалению. Так и не расколол своего знакомого на миллиончик. Он такое странное условие поставил: бросишь ерундой заниматься (имея в виду «Зикр», вообще театр) – дам миллиончик.

Очень уважал меня как ученого и считал, что я отвлекаюсь, он был богатый, но… застрелили. Земля ему пухом, хороший был человек. Как Егор Булычев…

Вот… А к чему это я? К деньгам.

Меня в этом вопросе о бедности и относительном богатстве больше всего интересует совершенно другое.

Когда-то в тибетской книжке «Океан удовольствия для мудрого» я прочел: «Богатства и изобилия, служащего пищей и удобрением для духовного роста, не следует избегать». Когда я это прочел (а книжка действительно очень мудрая, она маленькая такая – восемь листочков), я подумал, что это, пожалуй, самая сложная задача, которую можем представить себе мы – б. у. советские люди, бывшие в большом употреблении.

А с другой стороны, после того, как судьба меня свела довольно близко с людьми, по-настоящему богатыми, я понял: вряд ли они вообще когда-нибудь заинтересуются нами. И тогда я спокойно так, без ажиотажа, подумал – что труднее в наше время: сохранить устремленность к постижению, откровению и преображению, будучи нищим, или же сохранить эту устремленность, будучи миллиардером?

Обратился я, как всегда, к литературе – ни одного миллиардера не обнаружил. Был один миллионер… Раджниш. Ну, ездил он на «роллс-ройсе» двести метров. Ну, был у него личный самолет, который никуда не пускали. Из США в Индию назад перебирался… путь единственный. Обратился я к нищим, к литературе. В прошлом было много, в наше время тоже не было.

Посмотрел я так объективно – в наше время духовные лидеры, они, как правило, средне обеспечены. Не с точки зрения б. у. советского человека, конечно. Но с точки зрения, так сказать, среднестатистической – средний класс. И я как-то так поразмышлял, да и оставил. А недавно вернулся к этим размышлениям в связи с тем, что мы опять двинулись в сторону бедности, относительной, конечно, с осетриной… пока еще. И подумал: вот нашей традиции удастся ли когда-нибудь встретиться с богатством и изобилием и при этом сделать это пищей и удобрением?

Для нас актуальна проблема наличия денег, а не их отсутствия. То есть актуально умение обеспечивать себя, зарабатывать столько, сколько нужно, используя все знания, и в то же время умение превращать добытое в удобрение и пищу для духовного роста. И время сейчас такое.

Я был бы рад истолкованию времени веселых сумасшедших не как времени свободы от зарабатывания денег и снятия социальных барьеров, а как времени, когда все это делается весело и без потери смысла.

Я очень хочу столкнуться с богатством и изобилием, я хочу проверить себя.

Нищетой я себя проверял много раз. Попробую, попробую где-нибудь нарваться и на богатство и изобилие, если повезет в этой жизни. Хотелось бы в этой.

Я вот недавно был у Мирзабая – совершенно потрясающая ситуация сейчас в Узбекистане: на триста рублей, которые у меня в кармане лежали, я купил два килограмма риса, специи, два килограмма мяса, и еще попили чаю, поели самсы. Самса – это такой пирожок, там немножко мяса, много лука и бараньего жира. Но горячий, только что из тандыра. И купили бутылку вина.

Ну ладно, про деньги поговорили, а вообще тем, кого одолевают сомнения, советую поставить вопрос ребром. И если вам удастся его так поставить и даже ответить на него, то проблема будет решена, если не навсегда, то надолго.

Деньги, как известно, можно либо заработать, либо собрать. Украсть нельзя – это нарушение закона. У государства красть мы не умеем. Поэтому реально для нас есть две возможности – либо зарабатывать, либо перейти на подаяние. Если у кого-то есть сомнения, значит, решите этот вопрос в ту или иную сторону, вам сразу станет легче. Если вы решите в сторону зарабатывания, вы будете знать, что объем наличности зависит от вашей квалификации, если будете собирать, то поймете, что объем наличности зависит от вашего обаяния.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Я уже говорил и повторяюсь опять: многие тексты в моих книгах произнесены из другого места. Это нужно помнить, иначе ничего не понятно. Поэтому не все поддается стандартному объяснению. Не все привязывается к ранее известному. И это создало конфликтную ситуацию со многими профессионалами – представителями других традиций. Они ведь убеждены: то, что делаю я, – это «метание бисера пред свиньями». И дело не в том, что они консерваторы, а я – радикал, просто есть разное понимание ситуации в мире. Одни считают, что ситуация для открытия Знаний уже сложилась, а другие сравнивают Знание с атомной бомбой и стремятся сохранить его в тайне.

Это сложная профессиональная проблематика, нужно многое учитывать: вопрос безопасности, самовытеснения, самоохраны Знания и т.д. Безответственно выбалтывая все подряд, можно и себе, и другим навредить. Не то чтобы все было очень уж секретным, но часть Знания – весьма специфична. Но мне все это безумно интересно, жить интересно, пребывание в мире гораздо интереснее становится – оно становится диалоговым, партнерским, творческим…

Не найдя себя, одни ищут истину, другие толпу.

Те, кто находит толпу, зависят от толпы.

Те, кто находит истину, зависят от истины. Как известно, безмолвная, голая, она одна, но положена на всех, понимаете, попробуй договорись с ней, чтобы она что-нибудь сказала.

Те, кто находит себя, находят все. И они могут сказать кое-что истине, если надо, кое-что толпе, если надо.